Во Флориде — тетка, в Воронеже — тишина
Маму Медведева и ее сестру-близняшку жизнь раскидала на Россию и Америку
Еще в ранней юности близняшки Юлия и Елена Шапошниковы зареклись: "Мы никогда не будем бедствовать!” К этой отнюдь не детской мысли их подтолкнула страшная нищета, в которой они прожили все свое детство.
Сестры как в воду глядели.
Сегодня Елена Вениаминовна гордится своим единственным сыном, который эмигрировал в Америку, где стал знаменитым программистом. Ну а будущее ребенка Юлии Вениаминовны Дмитрия Медведева и подавно известно всему миру.
В мае минувшего года Дмитрий Медведев посетил Воронеж с официальным визитом. Проинспектировал ряд строительных объектов, провел совещание в районе области. И буквально за пару часов до вылета высказал пожелание навестить своих родственников.
…Таких шикарных иномарок, которые со свистом доставили первого вице-премьера к дому №134 по Ленинградской улице, старожилы этого района отродясь не видывали. Через несколько минут после приезда Медведева все жильцы дома высыпали на улицу.
После всего случившегося соседи еще долго не могли прийти в себя. Дружно высчитывали, сколько времени Дмитрий Анатольевич провел в доме, гадали, кто из жильцов второго подъезда приходится родственником первому вице-премьеру, обсуждали поведение охранников, которые перекрыли вход в подъезд.
Разошлись уже затемно.
Сегодня жители той сталинской послевоенной пятиэтажки неохотно идут на контакт с журналистами. Устали от пристального внимания.
— Нечего сюда ходить! Убирайтесь вон! — кричала мне вслед пожилая женщина. — Никаких Медведевых здесь никогда не было!
Лишь одна молодая девушка подтвердила, что во втором подъезде действительно проживала тетка первого вице-премьера, родная сестра его матери Елена Шапошникова.
— На втором этаже у нее шикарная трехкомнатная квартира, — улыбалась собеседница. — Да вы только на ее окна взгляните, у нас ни у кого нет таких дорогих рам. Правда, сюда женщина приезжает только летом. А все остальное время проводит с сыном в Америке. С соседями она держит дистанцию. Разве что здоровается. Не больше. Сейчас в ее квартире вроде поселилась какая-то дальняя родня Дмитрия Анатольевича...
Почему мама первого вице-премьера бросила аспирантуру
Альма-матер близняшек Шапошниковых — Воронежский государственный университет — не помнит своих выпускниц. Декан филологического факультета признался: известие о том, что здесь обучалась мать кандидата в президенты, он получил из местной многотиражки. В тот же день бросил клич по университету — кто из ныне действующих преподавателей мог помнить девушек? Так, по крупицам, и набрали скудную информацию о сестрах.
— Я как узнал, что у нас учились близкие первого вице-премьера, тут же решил черкануть письмо маме Медведева Юлии Вениаминовне и самому Дмитрию Анатольевичу, — начал разговор декан филфака Виктор Акаткин. — Мы ведь сейчас переживаем не лучшие времена, факультету требуется помощь. Все-таки Юлия — наша бывшая выпускница, хотя наши юбилеи почему-то игнорирует.
Я прошу рассказать какие-то подробности из прошлого сестер.
— У нас осталось немного преподавателей, которые были лично знакомы с Шапошниковыми, — продолжает Виктор Михайлович. — Знаю, что родом девушки из Графского — это рабочий поселок в сорока километрах от Воронежа.
Места там заповедные, необыкновенно красивые. Один недостаток — рядом располагается крупный туберкулезный санаторий. Юле и Елене приходилось до университета добираться на электричке. На дорогу у них уходило около двух часов. Отец девчонок, соответственно дедушка вице-премьера, был железнодорожником. Возможностей переселиться в город у семьи не было. И тогда студенткам выделили койки в общежитии.
Хмурые здания университетского общежития, где по ночам грызли гранит науки сестры Шапошниковы, до сих пор хранят атмосферу того времени. Деревянные скрипучие полы, треснувшие потолки, старые оконные рамы, развалившиеся карнизы, да древняя старушка перед входом что есть мочи раскручивает вертушку на проходной. Вот только таких студенток, какими являлись Шапошниковы, сейчас днем с огнем не сыщешь. Да и в те годы первые красавицы университета многим казались "не от мира сего”.
— Общежитская комнатушка-пенал вмещала пять человек, — рассказывает бывшая соседка Шапошниковых по общежитию. — Юля с Леной росли в неполной семье. Отец встретил другую женщину. Жили девушки не просто бедно, а очень бедно. Всю свою жалкую стипендию отдавали маме, тогда как порой им самим даже кушать было не на что. Перебивались с хлеба на воду или варили каши. Но девушки были настолько поглощены учебой, что мы думали, будто таким образом они пытаются забыть о еде. Если Шапошниковым предлагали взаймы денег, они наотрез отказывались от помощи. Принципиальные были!
По словам бывших студентов филфака, несмотря на внешнюю схожесть, близняшки были разные по характеру.
src="http://pagead2.googlesyndication.com/pagead/show_ads.js">
— Юля, мама Медведева, была более жесткая, она четко знала, чего хочет в этой жизни и трезво оценивала происходящее, — рассказывает бывшая сокурсница Алла Герасимова. — Лена же была более романтичная, открытая. Но во всем слушалась свою сестру. Близких друзей у них не было. Своими проблемами тоже ни с кем не делились. Казалось, им хватает друг друга. В свободное время студентки посещали кружок Натальи Штемпель, которая знаменита тем, что спасла рукописи Осипа Мандельштама. Лена с Юлей всегда интересовались поэзией Серебряного века, знали наизусть кучу стихов.
"Тургеневские девушки” — такое определение дали странным сестрам Шапошниковым.
— Они не могли себе позволить покупать одежду в магазине, поэтому их с ног до головы обшивала мама. Бабушка Медведева, Эмилия Шапошникова была необыкновенной женщиной. Утонченной, интеллигентной и благородной, — говорит однокурсница близнецов Ольга Шишова. — Дочерей она воспитывала в атмосфере XIX века. Девчонки даже одевались как-то по-театральному. Мама шила им платья из модных журналов, сохранившихся у нее с 20-х годов прошлого столетия. Когда их ретронаряды изнашивались, женщина перешивала старье заново — дырки заштопывала "крестиком” или лепила цветные стильные заплатки. В итоге одежда на точеных фигурках Лены и Юли всегда смотрелась, как новая. Ведь даже отрез ситца им было не на что купить. Обувь девочки тоже занашивали до дыр.
Густые каштановые волосы Лена с Юлей укладывали по старинке — в большой пучок, из-под которого выпускали завитые локоны. Даже в их осанке чувствовалась порода! Когда они шли по коридорам университета, парни сворачивали шеи. Но Шапошниковы были строгого нрава. Мальчишек к себе близко не подпускали. Они вообще с пренебрежением относились к мужскому полу. Многие студенты пробовали за ними приударить, но их попытки не увенчались успехом. Девочки казались неприступными, как скала. За все пять лет учебы ни одна из них не закрутила даже легкой интрижки с сокурсниками.
С недавних пор среди преподавательского состава филфака гуляет история, как нельзя лучше характеризующая неприступных студенток.
— Помимо близняшек у нас на курсе учились еще два брата-близнеца, — поведали мне в коридорах вуза. — На новогодние праздники мы готовили капустники. Обычно Шапошниковы читали стихи. А тут кто-то предложил состряпать шуточный номер художественной самодеятельности. Специально для Лены с Юлей и тех мальчишек придумали фокус. По двум краям сцены водрузили кабинки. По сценарию в одну кабинку должны были входить парень с девушкой. А на другом краю из такой же кабинки должна была появляться идентичная пара. Но сестры категорически отказались участвовать в этом мероприятии, сославшись на то, что не собираются уединяться с кем попало в одной кабинке.
Несмотря на старательную учебу, красными дипломами Шапошниковых обделили. Так что в их архиве теперь хранятся лишь золотые медали, полученные в школе.
Бедность длиною в тридцать лет
"В мае 1964 года восемьдесят молодых счастливых университетских семей вселились в свой новый пятиэтажный дом по улице Домостроителей, 25. Многие стали дружить семьями, вместе росли наши дети…” — цитата из брошюры, выпущенной коллективом филфака ВГУ к 60-летию основания факультета.
Именно этот жилищно-строительный кооператив стал на долгие годы пристанищем для семьи Шапошниковых. Правда, долг государству за жилье они выплачивали больше пятнадцати лет, отказывая себе во всем.
…Улица Домостроителей располагается на юго-западе Воронежа, в промышленном Советском районе. Сегодня эта часть города плотно застроена современными постройками. А в 60-е годы неприметную хрущевку возвели в голом поле. Новоселам приходилось топать до ближайшего магазина несколько километров. Об общественном транспорте местные жители могли только мечтать.
— Я занималась распределением университетских "хором”, — рассказывает Ольга Текутьева, ныне директор издательства ВГУ. — В первую очередь жилплощадь выделяли особо нуждающимся. Таких среди выпускников филфака было немало. Но самое худшее положение сохранялось за Шапошниковыми. Поэтому эта семья значилась первой в списке претендентов на квартиры.
Шапошниковым досталась убогая "двушка” на пятом этаже, площадью 24 "квадрата”. В новостройку дочери заселились вместе с матерью. Отец к тому времени ушел к молодой женщине. Кстати, даже по прошествии времени дочери не простили ему предательства по отношению к матери. Спустя годы мужчина пытался наладить контакт с девочками. Его не раз видели в издательстве ВГУ, куда он приходил пообщаться с Еленой. Однако возобновить отношения с дочками у него так и не получилось.
— Я заходила к Шапошниковым в гости. Обстановка в квартире была неважная — ремонт женщины делали как могли, собственными силами, — вспоминает бывшая соседка по лестничной клетке Светлана Гостеева. — Долгие годы семья жила по-прежнему впроголодь. Ведь им приходилось выплачивать за кооператив. Собирали ее по копеечкам. Тяжелобольная Эмилия Шапошникова вынуждена была брать на дом заказы по пошиву одежды. Один раз она решилась занять денег у соседа. Видели бы вы в тот момент лицо этой женщины! Насколько ей было стыдно и неприятно просить помощи…
После окончания университета Елена устроилась работать корректором в университетскую типографию. Юлия продолжила учебу в аспирантуре. Правда, диплом о ее окончании она так и не получила…
— По словам матери кандидата в президенты, она просто разочаровалась в аспирантуре, — добавляет Текутьева. — Но мне кажется, что здесь надо винить ее научного руководителя Малкина, который преподавал русскую литературу. Предмет Юля знала блестяще, но вот отношения с профессором у нее не заладились. Тот был родом из Львова. Это был человек иного склада, чем мы. Неконтактный, неуживчивый, за глаза его называли "несъедобный европеец”. Он не мог найти общего языка ни с преподавателями, ни со студентами. Говорят, именно из-за него Юля бросила аспирантуру.
Сегодня бывшие однокурсники Юлии Вениаминовны называют еще одну причину ее ухода из аспирантуры. Говорят, якобы профессор Малкин как-то намекнул юной аспирантке, что был бы не прочь провести с ней время вне стен университета. Шапошникова немедленно, на следующий же день, забрала свои документы. А вскоре девушка перебралась в Ленинград. Там она познакомилась со своим будущим мужем Анатолием Медведевым. Вскоре у них родился Дмитрий.
Каждое лето Юлия Вениаминовна с сыном приезжала погостить к матери и сестре в Воронеж. Бывшие соседи Шапошниковых до сих пор помнят резвого Диму, который без устали гонял мяч с дворовыми мальчишками. Но разве мог кто-то из них предположить, кем станет со временем этот пацан с кудрявой головой?
— Юля как-то резко оборвала все связи с нами, даже на встречи выпускников больше не приезжала, — разочарованно вздыхают бывшие однокурсники. — Мы все думаем, неужели из-за той сплетни про неприличное предложение профессора? Вроде уже столько лет прошло... Мы даже ничего не знали ни про ее супруга, ни о том, как ей жилось в городе на Неве, ни чем она занималась. Иногда летом мы пересекались с ней на университетской турбазе "Факел”, куда она приезжала с сыном, сестрой и матерью. Но откровенного разговора у нас как-то не получилось…
Выспрашивать в Воронеже у знакомых Шапошниковых подробности личной жизни близняшек — занятие неблагодарное. Сестры никогда не жаловались на судьбу, ни при каких обстоятельствах не выносили сор из избы, не плакались в жилетку подругам. Хотя и в этой образцовой семье имелся свой скелет в шкафу.
— Эта история связана с Еленой, — делится бывшая однокурсница Ольга Шишова. — Лена мечтала стать журналистом, работать диктором на телевидении. С ее яркой внешностью и прекрасной дикцией она могла достигнуть небывалых высот в этой области. Но для этого надо было ехать в Москву. Средств на поездку взять было неоткуда. Протекции у нее не было. А просить она не могла, да и не умела. Но все-таки Лене худо-бедно удалось реализовать свою мечту. Она устроилась на механический завод, где выпускала заводскую многотиражку. Через год ее пригласили на заработки в Мурманск. Предложили должность корреспондента в областной многотиражке. Но там она не задержалась. Обратно в Воронеж вернулась беременная. Здесь родила сына Артема. Кто был отцом ребенка, она никогда не рассказывала. Фамилию мальчику дала свою.
С тех пор Елена так и не вышла замуж. После смерти матери она поменяла квартиру на улице Домостроителей и переехала в самый неблагополучный район города, на улицу Ленинградская. Какое-то время она пробовала себя на радио, подрабатывала внештатным корреспондентом на местном телевидении, а потом взялась писать детские книги.
Сегодня в ее багаже насчитывается три произведения. Последняя книга — "Тайна времени, или Весть хрустального терафима”, написанная в жанре фантастического реализма, вышла в 2004 году. По всей видимости, издавались книги небольшим тиражом. Во всяком случае, в книжных магазинах Воронежа о такой писательнице не слышали.
Сын Елены Вениаминовны Артем, в свою очередь, закончил школу с золотой медалью, поступил в воронежский университет на математический факультет. По окончании вуза его отправили на стажировку в США. Вскоре ему предложили престижную должность программиста в одной крупной компании. Вот уже больше десяти лет Артем Шапошников вместе со своей матерью живет во Флориде.
Раз в год Елена Вениаминовна приезжает в Россию. Проводит творческие вечера в Москве и Воронеже. Также женщина является членом одного столичного фонда помощи семье и детям.
— Я не удивляюсь, что Лена начала заниматься благотворительностью. Сестрички Шапошниковы еще в юности были отзывчивыми девочками, — рассказывает бывшая однокурсница близняшек инвалид детства Ольга Шишова. — Я до сих пор помню, как Лена с Юлей провожали меня зимой до интерната для инвалидов. Дело в том, что я передвигалась на костылях и самостоятельно не могла добраться до корпуса. Так девочки через огромные сугробы таскали меня на себе. А моей финской подруге Хельви Вильвемови, которая жила в том же интернате и заочно обучалась на филфаке, Шапошниковы помогали добираться до университета на сессию.
Ольга Шишова уже больше десяти лет прикована к постели. Ухаживать за ней некому. Иногда к ней приходит сиделка, которую за копейки нанимают бывшие коллеги по издательству ВГУ. Ее же финская подруга по-прежнему ютится в воронежском интернате для инвалидов. По словам Шишовой, женщину могут со дня на день выселить оттуда.
— Если Хельви выгонят на улицу, она умрет, — сокрушается Ольга Петровна. — Забрать ее некому. Родные отказались от тяжелобольной женщины. Идти ей тоже некуда.
— Может, вам попробовать связаться с Юлией или Еленой Вениаминовной? — спрашиваю я.
— Кто-то из знакомых недавно предлагал мне взять номера их телефонов. Я отказалась. Неудобно как-то…
Воронеж—Москва.
| 
